ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневность, повседн′евность, -и, ж.
1. см. повседневный.
2. Повседневный (во 2 знач.) быт, бытовая сторона жизни. П. будней.


Смотреть больше слов в «Толковом словаре русского языка»

ПОВСЕДНЕВНЫЙ →← ПОВРЕМЕННЫЙ

Смотреть что такое ПОВСЕДНЕВНОСТЬ в других словарях:

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ, -и, ж. 1. см. повседневный. 2. Повседневный (во 2знач.) быт, бытовая сторона жизни. П. будней.

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневность ж. Отвлеч. сущ. по знач. прил.: повседневный.

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневность ж.daily occurrence

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневность обыденность, будничность, прозаичность; шаблонность, обыденщина, ежедневность, обычность, каждодневность, обиходность, затрапезность, проза жизни, житейские мелочи, житейская проза, жизненная проза. Ant. необычность, необыкновенность, праздничность Словарь русских синонимов. повседневность (житейская или жизненная) проза, проза жизни, житейские мелочи, будни, обыдёнщина Словарь синонимов русского языка. Практический справочник. — М.: Русский язык.З. Е. Александрова.2011. повседневность сущ. 1. • будни • обыденщина то, что является обычным, ничем не привлекательным) 2. • обыденность • будничность • прозаичность Словарь русских синонимов. Контекст 5.0 — Информатик.2012. повседневность сущ., кол-во синонимов: 23 • будни (9) • будничность (12) • будничные дела (3) • будничные заботы (3) • вседневность (3) • дюжинность (12) • ежедневность (4) • жизненная проза (8) • житейская проза (8) • житейские мелочи (8) • затрапезность (8) • заурядность (26) • интерсубъективность (1) • каждодневность (5) • обиходность (10) • обыденность (23) • обыденщина (12) • обычность (27) • повседневный быт (7) • проза (8) • проза жизни (8) • прозаичность (7) • шаблонность (21) Словарь синонимов ASIS.В.Н. Тришин.2013. . Синонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские мелочи, затрапезность, каждодневность, обиходность, обыденность, обыденщина, обычность, проза, проза жизни, прозаичность, шаблонность... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ         повседневная жизнь — процесс жизнедеятельности индивидов, развертывающийся в привычных общеизвестных ситуациях на базе самооч... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

- (нем. Alltaglichkeit) - термин , предложенный А. Шюцем для иной (социологической) концептуализации понятий "естественная установка " и " жизненный мир " , введенных в научный оборот в феноменологии Э. Гуссерля, сделавшей возможной саму тематизацию того, что затем стало фиксироваться как П. В классической и неоклассической социологии проблематика и тематика П. (обыденной жизни людей), как правило , игнорировалась и третировалась как лежащая вне научной дисциплинарности . В перспективе же феноменологической традиции П. стала трактоваться в контексте поиска предельных оснований социальной реальности как таковой. Шюц ввел данный термин для понятийного схватывания интерсубъективной реальности, значимой для социальных акторов (деятелей) как репрезентация нерасчлененной целостности мира человеческого бытия, постоянно воспроизводимая ими в своих практиках через процедуры (пере)интерпретации и типизации значений в ситуациях "лицом-к-лицу". Данные ситуации рассматриваются как прототипные (архетипические) для конституирования социальных взаимодействий, собственно и порождающих мир социального. Это связано с тем, что именно в ситуациях "лицом-к-лицу" "Я" конституирует "Другого" как, в свою очередь, конституирующего его ("Я") в этот же момент совместности. Именно на этом уровне задается латентная упорядоченность социального мира, так как параметры данных ситуаций воспринимаются их участниками как "обычные", "принимаемые на веру", "само собой разумеющиеся" свойства самой действительности. Предполагается, что опыт "Другого" невозможно воспринять теоретическими средствами, но он воспринимаем в П. через совмещение перспектив деятелей (акторов) и/или совпадение систем релевантностей, внутри которых происходит действование (фактически, внутри лингвистических "мы-групп"). Мир переживается (а тем самым и познается) деятелем (актором) в потоке интенциональностей в терминах типического с "наивной" точки зрения находящегося в конкретной ситуации "Я". Разделяемые "всеми" в повседневных ситуациях значения образуют мир первичных типизированных (анонимизированных) значений, оперирование которыми и позволяет совмещать перспективы деятелей (акторов), действующих как "обыденные социологи", производящие мысленные взаимные перестановки ("себя" на место "другого" и "другого" на место "себя") в единых для них ситуациях. Типическое рассматривается при этом как усредненно-тавтологическое, как "осадок" исторического, отвердевшего в инвариантах и сохраняющегося при всех разночтениях как фон, опосредующий и определяющий перспективу видения нового опыта. Оно опривычивает, традиционализирует любое уникально-новое, отождествляя его с тем, что "уже было", вписывая его в уже отработанную и принятую "всеми" схему. За пределами (первичного) мира П. находятся (вторичные) области профессионализированных "конечных смысловых сфер" (термин У. Джеймса), значения которых доступны в полной мере только вовлеченным в эти сферы специализированным в них деятелям (акторам) и "непрозрачны" для "непосвященных". На основе мира П., но "над" ним специфицируются "замкнутые на себя" (в своем накопленном опыте) области науки, искусства, душевной болезни, игры и т.д., обладающие отличающими их друг от друга и от мира П. собственными "когнитивными стилями". П. выступает в этом взаимодействии сфер как реальность par excellence - самоочевидная и непреодолимая фактичность (с "неустранимостью" в процедурах редукции "жизненного мира" впервые столкнулся в полной мере уже Гуссерль), предполагающая воздержание от всяких сомнений в существовании мира, а тем самым и отсутствие процедур критической рефлексии внутри мира П. как особого типа социальности . Социальное - это реальность в том виде, в каком она предстает обыденному сознанию людей, включенных в многообразные отношения взаимодействия. Тем самым социальное всегда формируется как продукт объективации знания в процессе обыденных человеческих практик (интерсубъективного мира, т.е. мира, разделяемого с другими, и мира) и в этом отношении всегда исходно явлена в "естественной установке". Впоследствии в феноменологической социологии знания П.Л. Бергером и Т. Лукманом был усилен акцент конструирования социальной реальности в мире П., продолжаемый в социальной теории; в символическом интеракционизме была прописана конкретика механизмов социального взаимодействия ; в этнометодологии Г. Гарфинкеля и в когнитивной социологии А. Сикурела вскрыты процедуры типизации значений. На этой основе была дана развернутая критика традиционной социологии, нерефлексирующей одновременную принадлежность социолога двум мирам. Как " человек науки" он находится вне мира П. и, следовательно, не может дать ему адекватную интерпретацию. Как "член социума " он не способен различить основополагающие структуры П. "изнутри", так как "изнутри" они не рефлексируются, что ведет к неосознанному приписыванию их продуцируемым суждениям об обществе. Эта принципиальная неадекватность воспроизводится как при описаниях "своей", так и "чужой" культур, в силу неясности самих оснований производства социологического типа дискурса . Необходимо знание "глубинных" ("проговариваемых в языке " ), а не только "поверхностных" (эксплицированных в социальных нормах ) нормативных схем интерпретации действительности как на профессиональном, так и на обыденном уровнях действования в тех или иных ситуациях. Традиционная же социология неизменно "застревает" на уровне исследования "поверхностных" социальных норм, так как не вскрывает процедуры приписывания значений. Следовательно, основной предмет социологии - процедуры (схемы, методы , способы, приемы и т.д.) интерпретации, практикуемые в социуме в рамках той или иной культуры и, по сути, постоянно конституирующие данные социумы и культуры, как и самих деятелей (акторов) внутри них. Отсюда сами действия индивида уже на уровне повседневной жизни следует понимать и трактовать как воплощение "методов" (схем, способов и т.д.) упорядочивания (рационализации и практического объяснения) самой этой повседневной жизни. Параллельно в фокус внимания исследователей П. попала проблематика реификации (овеществления) социальных связей и отношений и процедур разрушения устойчивых и упорядоченных на неотрефлексированных основаниях систем представлений о социокультурной реальности. Будучи заявлены в собственно феноменологических подходах к П., данные тематизмы были специально проанализированы соответственно в феноменологически "повернутых" версиях неомарксистской и деконструктивистской социологий. Социолог должен обладать техниками постановки под сомнение контекстов значений, в которых "по умолчанию" были установлены (приняты) способы (схемы, правила и т.д.) объяснения индивидами собственных действий, с тем чтобы вскрыть основания конституирования самих этих контекстов как практических реализаций. Без соблюдения названных процедур и применения соответствующих техник невозможно обнаружить те свойства реальности, которые принимаются на веру "всеми" как само собой разумеющиеся, но никогда не подвергающиеся рефлексии и анализу . Таким образом, сами ситуации взаимодействия акторов (деятелей) должны быть реорганизованы через обнаружение "глубинных" нормативных оснований, латентно обусловивших реификацию ситуаций социальных взаимодействий, контролируемых "поверхностными" социальными нормами. Неомарксистскую версию анализа мира П. хорошо репрезентирует социология А. Лефевра, исходно провозглашающая необходимость смещения внимания марксистской теории с проблем завоевания политической власти на проблематику изменения повседневной жизни людей. Дезонтологизируя понятие бытия, Лефевр заменяет его понятием "тотальности в социальной практике", выводимом, в свою очередь, из понятия повседневной жизни, состоящей из элементарных атрибутов (борьбы, любви, игры, воспроизводства и т.д.), "упорядочивающих изначальный хаос". Каждый атрибут (момент) характеризуется стабильными установками, правилами, ритуалами и т.д., реифицирующимися в собственно социальном, отчужденном от личностно-индивидуального и фрагментирующем единство человеческой сущности в объективациях ее внешних проявлений. Отсюда основная оппозиция современной культуры централизация (на уровне социума) - фрагментация (на уровне индивида). Иначе - удушение индивидуальности публичностью. Снятие этой оппозиции требует продуцирования праксиса нового типа, который возможен лишь в мире П. Согласно Лефевру, реальна лишь П., в которой происходит дереификация товаров и продуктов производства в "блага", теряющие фетишистский и "количественный" характер первых, обретая личностное (качественное) измерение . П. суть "место" сохранения человеческих смыслов, последнее убежище распадающейся личности в современном мире, так как в других областях жизни люди уже передоверили (реифицировали) свои интересы экспертам, компьютерам, бюрократам и т.д. Вне мира П. происходит "внешняя" для человека игра , к которой он не имеет никакого отношения. Новую практику нельзя ввести, "декретировать сверху", она может лишь прорасти в П. ("родиться сама"; при этом Лефевр оговаривает возможность ее "моделирования" и средствами искусства, исходящего из П. и возвращающегося в нее). В деконструктивистской линии анализа мира П. акцент был сделан на необходимости дереификации знаниевых конструктов (прежде всего порожденных социальными науками), образовавших барьер между социокультурным миром и миром повседневной жизни человека. В результате последний живет в мире "воображаемых сообществ" (термин конституирован Б. Андерсоном). Отсюда тезис, сформулированный как в постмодернистской перспективе (прежде всего М. Маффесоли), так и в теориях "позднего модерна " (Э. Гидденс - , Ю.Хабермас - ) о необходимости возвращения социального теоретика (социолога) "домой" - в мир повседневной жизни как основного предмета его познавательного интереса . Более того, осмысление проблематики и тематики П. провозглашается критерием становления парадигматики постнеклассического социального знания как такового. В этой перспективе З. Бауман определяет суть современной социологии как развернутого комментария к П. Тем самым сам социолог определяется не как "сторонний" и/или "абсолютный" наблюдатель и/или регистратор событий, а как непосредственный участник социокультурной жизни "наравне с другими", погруженный в мир типичных и рутинных форм практик. Соответственно и представление о социологии как строгой научной дисциплинарности начинает тесниться ее трактовками прежде всего как продуцирования особого типа дискурсивности, принципиально вписанной в контекстуальность определенной культуры и языка и воспроизводимой в определенных коммуникативных практиках. Тем самым само понятие П., соответствующая проблематика и тематика, конституированные в рамках неклассической социологии и отсутствовавшие в социологии классической, оказались "деконструктивными" для традиционного понимания сути, задач, методов и возможностей социологического (шире - социального) знания, потребовали его координального переосмысления и переопределения его места в современном мире. В.Л. Абушенко... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

(нем. Alltaglichkeit) термин, предложенный А. Шюцем для иной (социологической) концептуализации понятий *естественная установка* и *жизненный мир* , введенных в научный оборот в феноменологии Э. Гуссерля, сделавшей возможной саму тематизацию того, что затем стало фиксироваться как П. В классической и неоклассической социологии проблематика и тематика П. (обыденной жизни людей), как правило, игнорировалась и третировалась как лежащая вне научной дисциплинарности . В перспективе же феноменологической традиции П. стала трактоваться в контексте поиска предельных оснований социальной реальности как таковой. Шюц ввел данный термин для понятийного схватывания интерсубъективной реальности, значимой для социальных акторов (деятелей) как репрезентация нерасчлененной целостности мира человеческого бытия, постоянно воспроизводимая ими в своих практиках через процедуры (пере)интерпретации и типизации значений в ситуациях *лицом-к-лицу*. Данные ситуации рассматриваются как прототипные (архетипические) для конституирования социальных взаимодействий, собственно и порождающих мир социального. Это связано с тем, что именно в ситуациях *лицом-к-лицу* *Я* конституирует *Другого* как, в свою очередь, конституирующего его (*Я*) в этот же момент совместности. Именно на этом уровне задается латентная упорядоченность социального мира, так как параметры данных ситуаций воспринимаются их участниками как *обычные*, *принимаемые на веру*, *само собой разумеющиеся* свойства самой действительности. Предполагается, что опыт *Другого* невозможно воспринять теоретическими средствами, но он воспринимаем в П. через совмещение перспектив деятелей (акторов) и/или совпадение систем релевантностей, внутри которых происходит действование (фактически, внутри лингвистических *мы-групп*). Мир переживается (а тем самым и познается) деятелем (актором) в потоке интенциональностей в терминах типического с *наивной* точки зрения находящегося в конкретной ситуации *Я*. Разделяемые *всеми* в повседневных ситуациях значения образуют мир первичных типизированных (анонимизированных) значений, оперирование которыми и позволяет совмещать перспективы деятелей (акторов), действующих как *обыденные социологи*, производящие мысленные взаимные перестановки (*себя* на место *другого* и *другого* на место *себя*) в единых для них ситуациях. Типическое рассматривается при этом как усредненно-тавтологическое, как *осадок* исторического, отвердевшего в инвариантах и сохраняющегося при всех разночтениях как фон, опосредующий и определяющий перспективу видения нового опыта. Оно опривычивает, традиционализирует любое уникально-новое, отождествляя его с тем, что *уже было*, вписывая его в уже отработанную и принятую *всеми* схему. За пределами (первичного) мира П. находятся (вторичные) области профессионализированных *конечных смысловых сфер* (термин У. Джеймса), значения которых доступны в полной мере только вовлеченным в эти сферы специализированным в них деятелям (акторам) и *непрозрачны* для *непосвященных*. На основе мира П., но *над* ним специфицируются *замкнутые на себя* (в своем накопленном опыте) области науки, искусства, душевной болезни, игры и т.д., обладающие отличающими их друг от друга и от мира П. собственными *когнитивными стилями*. П. выступает в этом взаимодействии сфер как реальность par excellence самоочевидная и непреодолимая фактичность (с *неустранимостью* в процедурах редукции *жизненного мира* впервые столкнулся в полной мере уже Гуссерль), предполагающая воздержание от всяких сомнений в существовании мира, а тем самым и отсутствие процедур критической рефлексии внутри мира П. как особого типа социальности . Социальное это реальность в том виде, в каком она предстает обыденному сознанию людей, включенных в многообразные отношения взаимодействия. Тем самым социальное всегда формируется как продукт объективации знания в процессе обыденных человеческих практик (интерсубъективного мира, т.е. мира, разделяемого с другими, и мира) и в этом отношении всегда исходно явлена в *естественной установке*. Впоследствии в феноменологической социологии знания П.Л. Бергером и Т. Лукманом был усилен акцент конструирования социальной реальности в мире П., продолжаемый в социальной теории; в символическом интеракционизме была прописана конкретика механизмов социального взаимодействия ; в этнометодологии Г. Гарфинкеля и в когнитивной социологии А. Сикурела вскрыты процедуры типизации значений. На этой основе была дана развернутая критика традиционной социологии, нерефлексирующей одновременную принадлежность социолога двум мирам. Как *человек науки* он находится вне мира П. и, следовательно, не может дать ему адекватную интерпретацию. Как *член социума* он не способен различить основополагающие структуры П. *изнутри*, так как *изнутри* они не рефлексируются, что ведет к неосознанному приписыванию их продуцируемым суждениям об обществе. Эта принципиальная неадекватность воспроизводится как при описаниях *своей*, так и *чужой* культур, в силу неясности самих оснований производства социологического типа дискурса. Необходимо знание *глубинных* (*проговариваемых в языке*), а не только *поверхностных* (эксплицированных в социальных нормах) нормативных схем интерпретации действительности как на профессиональном, так и на обыденном уровнях действования в тех или иных ситуациях. Традиционная же социология неизменно *застревает* на уровне исследования *поверхностных* социальных норм, так как не вскрывает процедуры приписывания значений. Следовательно, основной предмет социологии процедуры (схемы, методы, способы, приемы и т.д.) интерпретации, практикуемые в социуме в рамках той или иной культуры и, по сути, постоянно конституирующие данные социумы и культуры, как и самих деятелей (акторов) внутри них. Отсюда сами действия индивида уже на уровне повседневной жизни следует понимать и трактовать как воплощение *методов* (схем, способов и т.д.) упорядочивания (рационализации и практического объяснения) самой этой повседневной жизни. Параллельно в фокус внимания исследователей П. попала проблематика реификации (овеществления) социальных связей и отношений и процедур разрушения устойчивых и упорядоченных на неотрефлексированных основаниях систем представлений о социокультурной реальности. Будучи заявлены в собственно феноменологических подходах к П., данные тематизмы были специально проанализированы соответственно в феноменологически *повернутых* версиях неомарксистской и деконструктивистской социологий. Социолог должен обладать техниками постановки под сомнение контекстов значений, в которых *по умолчанию* были установлены (приняты) способы (схемы, правила и т.д.) объяснения индивидами собственных действий, с тем чтобы вскрыть основания конституирования самих этих контекстов как практических реализаций. Без соблюдения названных процедур и применения соответствующих техник невозможно обнаружить те свойства реальности, которые принимаются на веру *всеми* как само собой разумеющиеся, но никогда не подвергающиеся рефлексии и анализу. Таким образом, сами ситуации взаимодействия акторов (деятелей) должны быть реорганизованы через обнаружение *глубинных* нормативных оснований, латентно обусловивших реификацию ситуаций социальных взаимодействий, контролируемых *поверхностными* социальными нормами. Неомарксистскую версию анализа мира П. хорошо репрезентирует социология А. Лефевра, исходно провозглашающая необходимость смещения внимания марксистской теории с проблем завоевания политической власти на проблематику изменения повседневной жизни людей. Дезонтологизируя понятие бытия, Лефевр заменяет его понятием *тотальности в социальной практике*, выводимом, в свою очередь, из понятия повседневной жизни, состоящей из элементарных атрибутов (борьбы, любви, игры, воспроизводства и т.д.), *упорядочивающих изначальный хаос*. Каждый атрибут (момент) характеризуется стабильными установками, правилами, ритуалами и т.д., реифицирующимися в собственно социальном, отчужденном от личностно-индивидуального и фрагментирующем единство человеческой сущности в объективациях ее внешних проявлений. Отсюда основная оппозиция современной культуры централизация (на уровне социума) фрагментация (на уровне индивида). Иначе удушение индивидуальности публичностью. Снятие этой оппозиции требует продуцирования праксиса нового типа, который возможен лишь в мире П. Согласно Лефевру, реальна лишь П., в которой происходит дереификация товаров и продуктов производства в *блага*, теряющие фетишистский и *количественный* характер первых, обретая личностное (качественное) измерение. П. суть *место* сохранения человеческих смыслов, последнее убежище распадающейся личности в современном мире, так как в других областях жизни люди уже передоверили (реифицировали) свои интересы экспертам, компьютерам, бюрократам и т.д. Вне мира П. происходит *внешняя* для человека игра, к которой он не имеет никакого отношения. Новую практику нельзя ввести, *декретировать сверху*, она может лишь прорасти в П. (*родиться сама*; при этом Лефевр оговаривает возможность ее *моделирования* и средствами искусства, исходящего из П. и возвращающегося в нее). В деконструктивистской линии анализа мира П. акцент был сделан на необходимости дереификации знаниевых конструктов (прежде всего порожденных социальными науками), образовавших барьер между социокультурным миром и миром повседневной жизни человека. В результате последний живет в мире *воображаемых сообществ* (термин конституирован Б. Андерсоном). Отсюда тезис, сформулированный как в постмодернистской перспективе (прежде всего М. Маффесоли), так и в теориях *позднего модерна* (Э. Гидденс , Ю.Хабермас ) о необходимости возвращения социального теоретика (социолога) *домой* в мир повседневной жизни как основного предмета его познавательного интереса. Более того, осмысление проблематики и тематики П. провозглашается критерием становления парадигматики постнеклассического социального знания как такового. В этой перспективе З. Бауман определяет суть современной социологии как развернутого комментария к П. Тем самым сам социолог определяется не как *сторонний* и/или *абсолютный* наблюдатель и/или регистратор событий, а как непосредственный участник социокультурной жизни *наравне с другими*, погруженный в мир типичных и рутинных форм практик. Соответственно и представление о социологии как строгой научной дисциплинарности начинает тесниться ее трактовками прежде всего как продуцирования особого типа дискурсивности, принципиально вписанной в контекстуальность определенной культуры и языка и воспроизводимой в определенных коммуникативных практиках. Тем самым само понятие П., соответствующая проблематика и тематика, конституированные в рамках неклассической социологии и отсутствовавшие в социологии классической, оказались *деконструктивными* для традиционного понимания сути, задач, методов и возможностей социологического (шире социального) знания, потребовали его координального переосмысления и переопределения его места в современном мире. В.Л. Абушенко... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

        ПОВСЕДНЕВНОСТЬ (нем. Alltaeglichkeit; англ. everydayness, common sense) — понятие, введенное в философию английским эмпиризмом и, позднее, фено... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ     ПОВСЕДНЕВНОСТЬ — целостный социокультурный )кизненный мир, предстающий в функционировании общества как “естественное”, самоочевид... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ, повседневная жизнь — процесс жизнедеятельности индивидов, развертывающийся в привычных общеизвестных ситуациях на базе самоочевидных ожиданий. Социальные взаимодействия в контексте П. зиждутся на предпосылке единообразия восприятия ситуаций взаимодействия всеми его участниками. Другие признаки повседневного переживания и поведения: нерефлективность, отсутствие личностной вовлеченности в ситуации, типол. восприятие участников взаимодействия и мотивов их участия. П. противопоставляется: как будни — досугу и празднику; как общедоступные формы деятельности — высшим специализир. ее формам; как жизненная рутина — мгновениям острого психол. напряжения; как действительность — идеалу.<br>     Существует огромное количество филос. и социол. трактовок П.; в них, как правило, проводится прямо или косвенно негативная оценка феномена. Так, у Зиммеля рутина П. противопоставляется приключению как периоду наивысшего напряжения сил и остроты переживания; момент приключения как бы изымается из П. и становится замкнутым, на самого себя ориентированным фрагментом пространства-времени, где действительны совсем иные, чем в П., критерии оценки ситуаций, личностей, их мотивов и т.д. У Хайдеггера П. отождествляется с существованием в "das Man", т.е. считается неаутентичной формой существования.<br>     В совр. марксистской теории П. играет двоякую роль. С одной стороны, у Маркузе в его противопоставлении культуры как праздника, творчества, высшего напряжения духовных сил, с одной стороны, и цивилизации как рутинной технизированной деятельности — с др., П. оказывается на стороне цивилизации. Ей, в конечном счете, предстоит быть превзойденной в высшем творч. диалектич. синтезе. С др. стороны, у А. Лефевра П. выступает как подлинный локус творчества, где создается как все человеческое, так и сам человек; П. — это "место дел и трудов"; все "высшее" в зародыше содержится в повседневном и возвращается в П., когда хочет доказать свою истинность. Но это в идеале. П. исторична и в своем истор. существовании переживает состояние отчужденности, к-рое проявляется в "оповседневливании" высокой культуры и стиля, в забвении символов и замене их на знаки и сигналы, в исчезновении общины, ослаблении влияния сакрального и т.д. Ставится задача "критики повседневной жизни", к-рая мыслится как средство "реабилитации" П., т.е. восстановления роли П. как посредника и "соединителя" природы и культуры в непосредственности человеч. жизни. Так же — как инстанция-посредник между природой и культурой — трактуется П. в работах А. Хеллер; с ее т.зр., в П. происходит реализация насущных потребностей человека, к-рые при этом приобретают культурную форму и значение. Ни Лефевр, ни Хеллер, в отличие от Маркузе не ставят задачу диалектич. "снятия" П. Они ставят задачу возвращения в П., нового обретения мира П., в к-ром человеч. взгляды и действия ориентировались бы не на абстр. и анонимные институты, а обрели бы прямо ощутимый человеч. смысл. Фактически речь идет о "возвращении" в жизненный мир.<br>     Согласно Гуссерлю, отцу идеи "жизненного мира", к-рый он называл также "миром "П.", жизненный мир есть мир опыта живого деятельного субъекта, в к-ром субъект живет в "наивно-естеств. непосредственной установке". Жизненный мир, по Гуссерлю, — культурно-истор. мир. Гуссерль исходил из опыта изолированного субъекта, некоторые его последователи перенесли центр тяжести анализа на обществ, и конкретно-истор. ситуацию, на "социальную конструкцию" повседневного мира. Именно эта феноменологич. трактовка П.<br>     была развита А. Шюцем и его последователями, в частности П. Бергером и Т. Лукманом. Шюц переосмыслил идею У. Джеймса относительно "миров опыта", превратив джеймсовские "миры" в "конечные области значений", к-рые конечны в том смысле, что замкнуты в себе и переход из одной области в другую невозможен без особого усилия и без смыслового скачка, перерыва постепенности. Одной из конечных областей значений, наряду с религией, игрой, научным теоретизированием, душевной болезнью и т.д., является П. Каждой из конечных областей значений свойствен особый когнитивный стиль. Шюц выделяет шесть особых элементов, характеризующих когнитивный стиль П.: активная трудовая деятельность, ориентированная на преобразование внешнего мира; epoche естественной установки, т.е. воздержание от всякого сомнения в существовании внешнего мира и в том, что этот мир может быть не таким, каким он является активно действующему индивиду; напряженное отношение к жизни (attention a la vie, говорил Шюц вслед за Бергсоном); специфич. восприятие времени — циклич. время трудовых ритмов; личностная определенность индивида; он участвует в П. всей полнотой личности, реализующейся в деятельности; особая форма социальности — интерсубъективно структурированный и типизированный мир социального действия и коммуникации. По Шюцу, П. — лишь одна из конечных областей значений. В то же время он именует П. "верховной реальностью". "Верховность" объясняется деятельной природой П. и ее закрепленностью в телесном существовании индивида. Все другие реальности можно определять через П., ибо все они характеризуются по сравнению с П. к.-л. рода дефицитом (отсутствием компонента деятельности, изменяющей внешний мир, неполнотой личностной вовлеченности и т.д.).<br>     Типол. структуры П. (типич. ситуации, типич. личности, типич. мотивы и т.д.), как они детально анализируются Шюцем в др. работах, представляют собой репертуар культурных моделей, используемых повседневными деятелями. П., в шюцевском социально-феноменолог. понимании, есть существование культуры в ее инструментальном смысле. Не случайно пафос социально-феноменологич. видения мира П. был усвоен т.н. новой этнографией (Фрэйк, Стюртевант, Псатас и др.), ставящей своей целью постижение культуры из перспективы автохтонов, причем вершиной такого постижения является усвоение этнотеории, состоящей в совокупности повседневных классификаций. В своем развитии новая этнография стремится соединить анализ П. как культурно-специфич. мира переживаний и смыслов с изучением мира П. традиционно научными, т.е. позитивистскими методами. Еще дальше в направлении реализации феноменологич. подхода к анализу П. идет этнометодология Г. Гарфинкеля, анализирующая процесс конструирования мира П. как процесс, состоящий в интерпретационной деятельности самих участников повседневных взаимодействий.<br>     Лит.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: трактат по социол. знания. М., 1995; Ионин Л.Г Социология культуры. М., 1996; Schutz A. Collected Papers. V. 1-3. The Hague, 1962-66; Understanding Everyday Life. /Douglas J. (ed). ChL, 1970; Schutz A., Luckman T. Strukturen der Lebenswelt. Neuwied; Darmstadt, 1975; Alfred Schutz und die Idee des Alltags in den Sozialwissenschaften. / Hrsg. von W.M. Sprondel und R. Grathoff. Stuttg., 1979.<br>     Л.Г. Ионин<br><br><br>... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

целостный социокультурный жизненный мир, предстающий в функционировании общества как *естественное*, самоочевидное условие человеческой жизнедеятельности. Как специфическая область социальной реальности выступает в качестве объекта ряда наук и междисциплинарных исследований (история, социальная и культурная антропология, социология). В рамках классических подходов в социальном познании (представленных, в частности, марксизмом, фрейдизмом, структурным функционализмом) повседневность полагается низшей реальностью, значением которой можно пренебречь. Она суть поверхность, за которой скрывается некая глубина, или же завеса из фетишистских форм, за которой лежит подлинная реальность (*Оно* во фрейдизме, экономические связи и отношения в марксизме, устойчивые структуры, определяющие человеческое поведение и мировосприятие в структурном функционализме). Исследователь П. выступал в качестве абсолютного наблюдателя, для которого живой опыт был всего лишь симптомом этого более глубокого слоя социальной реальности. По отношению к повседневности поэтому культивировалась *герменевтика подозрения*. В рамках таких методологий П. также вполне естественно могла выступать в качестве объекта проектирования и рационализации. Герменевтические и феноменологические школы в социальной философии и социологии выступили в качестве альтернативы подобной парадигме социального знания. Толчок к новому пониманию П. был дан Гуссерлем в его трактовке жизненного мира. В феноменологической социологии Шюца был осуществлен синтез этих идей и социологических установок Вебера. Шюц сформулировал задачу исследования П. в контексте поиска предельных оснований социальной реальности как таковой. Различные варианты такого подхода представлены в современной социологии знания (Бергер), с несколько иных методологических позиций в символическом интеракционизме, этнометодологии и т.п. Здесь повседневное и неповседневное уже не выступают в качестве различных и не соизмеримых по своему значению онтологических структур. Это разные реальности лишь постольку, поскольку представляют разные типы опыта. Соответственно теоретические модели не противопоставляются конструктам повседневного сознания. Напротив, критерием обоснованности и *валидности* знания становится преемственность и соответствие понятий науки конструктам обыденного сознания и донаучных форм знания. Центральным вопросом социального познания становится вопрос о соотнесении социального знания с повседневными значениями (конструктами первого порядка). Проблема объективности знания этим не снимается, но сами формы повседневной жизни и мышления уже не проверяются на истинность. Неотделимо от осмысления проблематики повседневности происходило становление *постклассической парадигмы* социального знания. Исследования повседневности из одной из отраслей последнего, занимающейся периферийным предметом, превращаются в новую дефиницию *социологического глаза*. Природа исследовательского объекта повседневной жизни людей меняет отношение к самой идее познания социального мира. Ряд совершенно различных исследователей (Хабермас, Т. Лукман, Э. Гидденс, М. Маффесоли, М. де Серто и др.) обосновывают идею необходимости переосмысления социального статуса науки и новой концепции познающего субъекта, возвращения языка науки *домой*, в повседневную жизнь. Социальный исследователь утрачивает привилегированную позицию абсолютного наблюдателя и выступает лишь как участник социальной жизни наравне с *другими*. Он исходит из факта плюрализма опыта, социальных практик, в том числе языковых. Такая смена угла зрения позволяет обратить внимание на то, что раньше казалось незначимым или же подлежащим преодолению отклонением от нормы: архаику в современности, банализацию и технологизацию образов и пр. Соответственно, наряду с классическими методами изучения повседневности используются методы, основанные на приближении к нарративности повседневной жизни (case studies, биографический метод, анализ *профанных* текстов). В центре внимания таких исследований оказывается анализ самоочевидностей сознания, типичных, рутинных форм практики. Исследование превращается в своего рода *коммонсенсологию* (от sensus communis здравый смысл) и *формологию* (ибо форма остается единственным устойчивым началом в условиях альтернативности и нестабильности социальных и плюральности культурных начал). Формы жизни уже не оцениваются как более высокие или более низкие, как истинные или неистинные. Никакое знание, в том числе социально-научное, не предстает в качестве выделенного, все виды знания помещаются в контекст культуры, языка, традиции. Такая познавательная ситуация сталкивается с проблемой релятивизма, поскольку проблема истины замещается проблемой коммуникации людей и культур. Задача познания сводится к исторически обусловленному *культурному действию*, цель которого выработать новый способ *считывания мира*. В рамках этих подходов *истина* и *эмансипация* из непреложных норм превращаются в ценностные регулятивы. H.H. Козлова Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности // Социо-логос. М., 1991; А. Schutz. Concept and Theory Formation in the Social Sciences II A. Schutz. Collected Papers. V.l. The Hague, 1962; A. Shutz. On Phenomenology and Social Relations. Chicago, 1970; E. Goffman. The Presentation of Self in Everyday Life. N.Y., L., 1959; A. Lefebvre. La vie quotidienne dans le monde modern. P., 1974; M. Maffesoli. La conquete du present. Pour une sociology de la vie quotidienne. P., 1979; A. Heller. Everyday Life. Cambridge, 1984; M. de Certeau. The Practice of Everyday Life. Berkeley, 1988.... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

(нем. Alltaglichkeit) термин социальной феноменологии А. Шюца и его последователей, введенный для обозначения одной из основных тем, разрабатываемых социальной феноменологией; обращение к П. предполагает описание интерсубъективной реальности, значимой для людей своим качеством цельного мира и субъективно интерпретируемой ими. Традиция тематизации П. восходит к феноменологии Э. Гуссерля, интерес которого к П. простирался от противопоставления естественной установки феноменологической до создания программы исследования *жизненного мира*, выдвигая которую, Гуссерль полагал, что отказ от научного подхода к исследованию *жизненного мира* в пользу феноменологического позволит, в частности, описать *интерсубъективно-трансцендентальную социальность*. Используя некоторые идеи прагматизма и символического интеракционизма, А. Шюц развил программу Гуссерля в социологическую теорию, обоснованную описанием П. мышления. Прототипом социального взаимодействия в П. жизни является ситуация *лицом к лицу*, в которой я конституирую другого как конституирующего меня самого в тот же самый момент. Это теоретически невозможное восприятие опыта другого сознания достижимо в П. фактически, поскольку диалект П. язык *имен, вещей и событий* позволяет достичь слияния перспектив или совпадения систем релевантностей. Хотя *здесь* моего тела отличается от *там* тела другого, а живое настоящее моего и его *сейчас* совпадают не вполне, система релевантностей, преобладающая в лингвистической *группе*, позволяет произвести типизацию и обобщение, необходимые для того, чтобы рассматривать т. зр. обоих партнеров как взаимозаменимые. Такая пространственно-временная общность достижима оттого, что П. как реальность равно доступна обоим партнерам и содержит равно интересные (релевантные) для них объекты. Следуя Гуссерлю, Шюц отмечает, что для П. характерны идеализации *и так дальше* и *я могу это снова*, предполагающие бесконечную повторяемость как объектов, так и направленных на них действий субъекта. Процесс обозначения (сигнификация) позволяет объективировать системы типизации живого настоящего ситуации *лицом к лицу*, что сопровождается переносом внимания с типики личности на типику действий, приводит к возрастанию анонимности П. ситуаций, системы типизации которых остаются, однако, элементами П. жизни. Как в ситуации *лицом к лицу*, так и в гораздо более распространенных анонимных ситуациях П. между мной и другим происходит обмен экспрессивностями, предполагающий отсутствие саморефлексии, когда *я* воспринимается лишь косвенно, в *зеркале* другого. П. разделена на сектора, но границы между ними условны до тех пор, пока не прерывается привычный порядок П. Выход за пределы интерсубъективного мира П. приводит в *конечные смысловые сферы* (У. Джеймс), обычным примером которых в социальной феноменологии становится реальность сновидений. По мнению А. Шюца, *конечные смысловые сферы* отличаются друг от друга и от ? принятым в них стилем познания, т н когнитивным стилем. Эти сферы определяются: 1) специфической напряженностью сознания (бодрствующее, напряженное внимание к жизни, отличающее П., позволяет говорить о П. как о реальности par excellence, как о самоочевидной и непреодолимой фактичности), 2) особенным эпохе (в отличие от феноменологической редукции, предполагающей воздержание от всякого суждения о существовании мира, П. предполагает воздержание от всяких сомнений в существовании мира); 3) преобладающей формой активности (в П. преобладает трудовая деятельность); 4) специфической формой личностной вовлеченности (в П., при отсутствии саморефлексии, *я* всегда целостное, нефрагментированное); 5) особенной формой социальности (мир П. интерсубъективно структурированный, т. е. типизированный мир); 6) своеобразием переживания времени (время П. это стандартное время, понимаемое как пересечение космического времени, временных циклов природы и внутреннего времени). Сопоставление П. и *конечных смысловых сфер* (одной из которых является наука) позволило ученикам Шюца ? Бергеру и Т Лукману осуществить проект феноменологической социологии знания, выдвинутый М. Шелером, рассмотрев процесс создания социальных теорий как продолжение процесса конструирования социальной реальности, начинающегося с социальных взаимодействий в повседневных ситуациях. П. не только противостоит *конечным смысловым сферам*, но и обосновывает их; П. и *конечные смысловые сферы* связаны процессами *оповседневнивания* (М. Вебер) и преодоления П., и поскольку в П. смешиваются элементы разных смысловых сфер, ее позволительно рассматривать как *плавильный тигль рациональности* (Б. Вальденфельс). Описание структур П. мышления феноменологами производилось на фоне общего интереса к П., проявляющегося в исследованиях *философов обыденного языка* (Л. Витгенштейн, Дж. Л. Остин и их последователи), *школы *Анналов** и т. д. Этот интерес к П. объясняется тем, что исследование ее способствует преодолению разрыва между *высокой* теорией в социальных и гуманитарных науках и обыденным знанием о мире, представляя теорию социальных структур и теорию индивидуального сознания как единое целое. С. А Никитин... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Одна из категорий ПОСТ-культуры (см.: ПОСТ-), которая достаточно часто связывается с современными арт-практиками. П. — характеристика обыденной рутинной части (большей по времени) жизни человека, которая в силу своей тривиальности, примитивной утилитарности, серой внесобытийности (см.: Событие), монотонности остается практически незамеченной самим человеком (и его окружением), протекает автоматически, как правило не фиксируется сознанием. В истории искусства только в Новое время художники стали уделять внимание изображению П. наряду с нетривиальными событиями и явлениями. В романтизме, натурализме, реализме XIX в. изображение П. достигает своего апогея. При этом она чаще всего предстает здесь объектом определенного отношения художника: идеализирующего, романтичеcкого, критического, гротескного, иронического, эстетизирующего и т. п., которое как бы выводит изображаемый фрагмент П. из рутинно-обыденного контекста, включает его в художественно-эстетическое пространство, уравнивая тем самым с другими более высокими в ценностном отношении предметами изображения. Этому способствовал и сам технологически обусловленный процесс художественной изобразительно-выразительной трансформации изображаемого фрагмента П. Авангард начала XX в. вроде бы опять отказался от работы с П. — в той мере, в какой он отказался от традиционных способов изображения. Отдельные фрагменты или элементы П., попадавшие в поле зрения художников-авангардистов, как правило, интересовали их не сами по себе (или в себе), но исключительно как побудители спонтанных творческих процессов, в результате которых возникали произведения, не имевшие никаких точек соприкосновения с побудившим их фрагментом П. Он полностью растворялся в акте творчества. Однако с дадаизма и особенно с реди-мейд наметилось и принципиально иное отношение к П., которое затем было развито в поп-арте, фотореализме, концептуализме, постмодернизме, арт-практиках последних десятилетий XX в. П. стала рассматриваться как бесконечное поле возможностей для современных арт-практик, неограниченное пространство приложения творческой энергии художника. Любой, произвольно взятый фрагмент П. (конкретный эпизод из жизни обычного человека или самый незначительный предмет утилитарного назначения типа стула, унитаза, писсуара, автомобиля, обломка машины или прибора) изымается из потока П. и переносится практически в нетронутом виде в пространство, понимаемое как художественное (выставочного зала, музея, экспозиционной площадки и т.п.). Предметы обычно перемещаются непосредственно, а фрагменты того или иного эпизода П. чаще всего в виде документальных фотографий (см.: Фото), кино- или видеозаписей, изображений художников-фотореалистов. Смысл акта остается одним и тем же: наделить любой фрагмент П. иным, неповседневным, необыденным, неутилитарным значением (или выявить это значение), превратить его в событие художественно-эстетической культуры (в данной случае — ПОСТ-культуры). Иногда для усиления новых (или глубоко сокрытых) значений того или иного фрагмента П. современные ПОСТ-артисты проводят с ним те или иные манипуляции: тиражируют его в n-ом количестве (сериографии Э. Уорхола), варьируя, например, цвет фотографий или их размеры и т.п.; включают разные элементы и фрагменты П. (изъятые из различных потоков и контекстов П.) в некие композиции или процессы, акции, концептуальные проекты и т.д. Вариативность подобных манипуляций бесконечна, и в конце XX в. подобные арт-практики в визуальных искусствах фактически вышли на первое место. Подавляющая часть экспозиционных пространств международных бьеннале последних лет XX в. бывает занята арт-проектами, так или иначе манипулирующими фрагментами, элементами, документами П. Лит.: ХЖ. 17 (Повседневность). М, 1997. В.Б.... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

- человеческая жизнь, рассмотренная с точки зрения тех функций и ценностей, которые плотно заполняют жизнь личности, включая труд, быт, отдых, передвижения и т. д. П. постоянно воспроизводится как мощный пласт отношений, ценностей, как постоянная система человеческих забот. Это неизбежно заставляет все сферы деятельности общества, выходящие за рамки П., например государственность, вписываться в нее или, наоборот, подавлять ее в условиях господства авторитарных версий псевдосинкретизма. Одна из форм раскола характеризуется резким разведением П. и высших ценностей, опосредованных форм жизни. Вся сфера жизни П. может быть для нее разрушительной, как и наоборот. Господство в обществе пульсации, крайностей в принятии решений, инверсионной логики и инверсионных скачков постепенно дезорганизует П. "Раскулачивание, смена севооборотов, кролиководство, сселение, укрупнение, ликвидация МТС, ликвидация РТС, зональные группы, травосеяние, кукуруза, перевод колхозов в совхоз (Яшин А. 1960 год. Лит. газ. 1968. 6 апр.). Собрания постоянно идут под лозунгом "пора кончать с безобразием, преступность "надо полностью ликвидировать", все проблемы должны быть немедленно и окончательно разрешены. Все процессы имеют тенденцию приобретать форму инверсионной истерии. П. преисполнена фантомами, постоянным абсурдом, вытекающим из системы псевдо..., из монополии на дефицит. Все это создает психологически невыносимую ситуацию, что является питательной почвой для роста дискомфортного состояния. Вместе с тем, развитие утилитаризма, знакомство с жизнью других народов усиливает ценность П., включая в нее новые потребности и новые возможности. П. может выступать как "последняя баррикада" защиты общества от роста дезорганизации (Самобытность).... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Сост Сосед Сопот Сопеть Сонность Сонно Сонет Сон Соед Соевод Совет Совесть Совдеп Сносно Снос Сноп Снов Снедь Сеть Сет Сесть Сестон Септ Сент Сенон Сеноед Сено Сеево Седость Седов Седеть Сев Сдвоенность Своп Сводность Свод Световод Светов Свес Сведенность Свед Пьет Пье Потесь Пот Постно Пост Поссовет Посев Пос Понтон Понт Понос Поесть Подсос Подсеть Подсесть Подсев Подсвет Подосен Подонье Поднос Поднесь Поденность Поденно Подвес Повседневность Повседневно Повод Поветь Повет Повесть Поведенность Петь Пестово Пест Песо Песнь Песенность Пес Пеон Пентод Пенсне Пенс Педсовет Педон Пед Пво Отсос Отсев Отповедь Относ Отвод Отво Отвесно Отвес Ось Ость Остеон Остенд Ост Осот Осоед Осов Осесть Осень Опт Оон Одонье Одон Однов Одеть Одеон Овод Овес Овен Нто Нтв Нпо Ность Носов Нос Нонет Новь Новость Ново Неон Недосев Недовес Нед Невод Ндс Есь Есть Енот Дот Досье Доспеть Досев Допеть Доп Донос Дон Доесть Дно Днесь Деть Десть Деспот Депонент Депо Деп Денно Ден Девство Девон Двоетес Вспоенность Вседневность Все Воспеть Вонь Вон Водность Вод Вовсе Вовне Внос Вновь Вне Вето Ветвь Весь Весть Соте Вест Спесь Спеть Вес Вепс Вено Споенность Спот Спс Стен Венет Венед Стенд Венд Вдеть Степ Степенно Стон Тень Тес Ввод Введенность Тесно Тодес Тон Тоо Топ Топь Степь Степс Степень Ввс Вдвое Веденность Стеноп... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

1) Орфографическая запись слова: повседневность2) Ударение в слове: повседн`евность3) Деление слова на слоги (перенос слова): повседневность4) Фонетиче... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

-и, ж. 1. Свойство по знач. прил. повседневный.Повседневность занятий.2.Повседневный быт.[Проценко] был по уши занят делами, хлопотами, сводками и дон... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседне́вность, повседне́вности, повседне́вности, повседне́вностей, повседне́вности, повседне́вностям, повседне́вность, повседне́вности, повседне́вностью, повседне́вностями, повседне́вности, повседне́вностях (Источник: «Полная акцентуированная парадигма по А. А. Зализняку») . Синонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские мелочи, затрапезность, каждодневность, обиходность, обыденность, обыденщина, обычность, проза, проза жизни, прозаичность, шаблонность... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

(3 ж), Р., Д., Пр. повседне/вностиСинонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские ме... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

базисная сфера реальности "жизненного мира". Сфера повседневности "выступает конечной областью значений обыденного языка и культурной символики" (Смирнова Н. Классическая парадигма социального знания и опыт феноменологической альтернативы // Общественные науки и современность.- 1995.- № 4.- С. 133). П. опирается, главным образом, на традиционную форму социальной рациональности, не требующую легитимации. ... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневностьיוֹמיוֹמִיוּת נ'Синонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские мелочи... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседн'евность, -иСинонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские мелочи, затрапезн... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

〔阴〕 ⑴见 повседневный. ⑵日常生活. Синонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские мелочи, ... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневностьСинонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские мелочи, затрапезность,... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

dagligdagshetСинонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские мелочи, затрапезность, ... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

ж. quotidianità; tran tran m, routine фр. Итальяно-русский словарь.2003. Синонимы: будни, будничность, вседневность, дюжинность, ежедневность, жизненная проза, житейская проза, житейские мелочи, затрапезность, каждодневность, обиходность, обыденность, обыденщина, обычность, проза, проза жизни, прозаичность, шаблонность... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Rzeczownik повседневность f powszedniość f stały charakter f

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

это способ бытия присутствия, владеющий присутствием все “время жизни”., то есть “ближайшим образом и большей частью” . “Ближайшим образом значит – так, как присутствие бывает в публичности. “Большей частью” значит – так, как присутствие себя кажет не всегда, но как правило. ... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневность обыденность, будничность, прозаичность, шаблонность, обыденщина, ежедневность, обычность, каждодневность, обиходность, затрапезность, проза жизни, житейские мелочи, житейская проза, жизненная проза. Ant. необычность, необыкновенность, праздничность<br><br><br>... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Ударение в слове: повседн`евностьУдарение падает на букву: еБезударные гласные в слове: повседн`евность

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседне'вность, повседне'вности, повседне'вности, повседне'вностей, повседне'вности, повседне'вностям, повседне'вность, повседне'вности, повседне'вностью, повседне'вностями, повседне'вности, повседне'вностях... смотреть

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

сущ. жен. рода, только ед. ч.повсякденність

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Начальная форма - Повседневность, винительный падеж, слово обычно не имеет множественного числа, единственное число, женский род, неодушевленное

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ, -и, ж. 1. см. повседневный. 2. Повседневный (во 2 значение) быт, бытовая сторона жизни. Повседневность будней.

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ повседневности, мн. нет. ж. (книжн.) Отвлеч. сущ. к повседневный. Повседневность забот.

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

1. stały (codzienny) charakter;2. powszedniość, codzienność;

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневность ҳаррӯза будан, ҳамеша будан, рӯзмарра будан

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

щоденність, повсякденність (-ности). Срв. Обыдённость.

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Ж мн. нет gündəlik həyat, gündəlik məişət, adilik.

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

повседневность повседн`евность, -и

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

ж көндәлек (тормыш), гадәтилек

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

штодзённасць, жен.

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

{N} առօրեւթյւն պրոզա

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ

Штодзённасць

T: 158